Радж Пател

ЦЕННОСТЬ НИЧЕГО

СЪЕДОБНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

/163/ Размышления о продовольствии объединяют: ценность земли и воды, потребность в отзывчивых учреждениях, права человека и политику подлинной демократии. По сообщениям более четырёхсот ведущих учёных, во главе с Робертом Уотсоном, главным экспертом Всемирного банка, они задались вопросом: как мы сможем накормить человечество в 2050 году, когда нас будет 9 миллиардов? Их научно-исследовательский труд «Сельское хозяйство на распутье» заканчивается выводом, что мы должны повернуть в сторону от нынешней системы промышленного сельского хозяйства, потому что она ошибочно оценивает природные ресурсы. В будущем у нас не останется огромного количества воды и удобрений, которых требует промышленное сельское хозяйство капитализма. И климат будет меняться гораздо быстрее, чем теперь. В этой истории фермеры являются как жертвами, так и спасителями. Поскольку мелкие фермеры беднее, они тяжелее переносят удары климатических перемен, хотя они меньше других виноваты в этих переменах. По результатам самых продолжительных исследований, экологически чистое, органической сельское хозяйство смогло бы поглотить до 40% нынешней эмиссии СО₂.⁴

Чтобы выполнить рекомендации этого исследования и предотвратить войну за ресурсы, нам понадобится новое, децентрализованное планирование и местные способы обобществления ресурсов. На практике, это означает участие в демократии на множестве институциональных уровней: решения о том, как совместно использовать воду, следует принимать по всей географии водораздела. Решения о том, как нам выращивать и распределять продовольствие, должны приходить из разной, возможно, муниципальной географии. Тот аспект, в котором эти решения могут опасно влиять на климат, должен быть согласован глобально. Когда всемирно известные учёные обратились к проблеме глобального голода, они пришли к тем же решениям, которые раньше них нашли беднейшие люди во всём мире. Местные, экологичные решения, которые уважают местные знания, демократию и независимость.

/164/ Если мы кормим человечество, то было бы глупо, и лично, и политически, пренебрегать стоящими перед нами проблемами. В мире с населением 9 миллиардов человек, нам придётся сократить потребление мяса. Если мясо будет потребляться вообще (я не уверен, что это необходимо), то глобальный паёк составит 25 килограммов мяса и 50 килограммов молочных продуктов на человека в год. И не больше, иначе угрожающе изменится климат. По словам Тары Гарнетт из международной организации «Сеть продовольственно-климатических исследований», это означает самое большее: две сосиски, один кусочек цыплёнка и маленький кусочек свинины в неделю, а молоко только для кукурузных хлопьев и чая. Преодолеть западную привычку есть мясо, будет трудно. Это значит, придётся взять на себя все расходы за двухсотдолларовые гамбургеры, и обеспечить, чтобы каждый желающий смог сделать такой покупательский выбор. Кроме того, нам нужно политически ограничить время на всё, начиная с просмотра телевизора. И заканчивая чрезвычайно продолжительным рабочим днём, до которого мы докатились, и считаем, будто это нормально.

Утрата старых надежд будет компенсирована новыми ожиданиями. В экономике, связанной с более экологичной работой, агроэкологическое производство продовольствия создаст больше рабочих мест, чем создают промышленные фермы. По результатам одного исследования, простое перемещение 20% сельхозугодий в органическое производство (в отличие от полностью агроэкологического) в Великобритании создало бы 73 200 рабочих мест. Местное потребление – это тоже стимул, как для климата, так и для экономики. По данным исследования в штате Айова, увеличение местных закупок продовольствия всего на 10%, сократило бы государственную дотацию на 3500 тонн продовольствия в год. В Японии аналогичное исследование установило, что поедание пищи, выращенной поблизости, эквивалентно сбережению 20% энергии в домашнем хозяйстве. В бедных городских районах местные продовольственные инициативы оказались эффективными в борьбе с недоеданием. Что экономит миллионы долларов будущих социальных и медицинских затрат.⁵ Здесь есть на что рассчитывать.

/165/ Пока национальные правительства топтались вокруг продовольственного суверенитета и опасного изменения климата, простые люди взяли власть в свои руки, чтобы добиться перемен на местах. Муниципальные советы продовольственной политики, которые находят способы поручить местным органам власти систематические способы борьбы с голодом, и «Пермакультурные города», которые закладывают основы жизни без ископаемого топлива, можно найти от Торонто до Эль Манзано в Чили и до Фуджино в Японии.⁶

Эти примеры указывают на более глубокий принцип: чтобы экологичная политика пошла на подъём, господство над миром юридических лиц (частных и государственных) следует реформировать, так же как наши представления о собственности. Это уже происходит. Эквадор принял конституцию, которая предоставляет природе «право на существование, сохранение, обслуживание и восстановление её жизненных циклов, структуры, функций и процессов эволюции». Конечно, предоставление прав на бумаге не обязательно приводит к тому, что оно предоставляется на практике. Но правительство взялось за нефтяного гиганта Шеврон, за то что он погубил участок джунглей, размером со штат Делавэр. Как сообщает "Уолл-стрит джорнал", Шеврон «оказался в безвыходном положении».⁷ В случае с эквадорцами, большая часть этой власти сконцентрирована в руках центрального правительства, которое продолжает контрнаступление на добывающую промышленность и предприятия, производящие загрязнения. Использование государственной машины против корпораций – дело непростое. Это борьба одного юридического лица с другим, чтобы вернуть то что стало, но не должно быть собственностью. Эта борьба идёт даже в оплоте современного капитализма, Соединённых Штатах.