ЦЕННОСТЬ НИЧЕГО
назад
НАЗАД, К ПРОДОВОЛЬСТВЕННОМУ СУВЕРЕНИТЕТУ
Я с природой «на ты».
ВУДИ АЛЛЕН
ВЛАДЕНИЕ ВОЗДУХОМ
Южноафриканские советы обитателей трущоб, общественное бюджетирование и движение Свободного программного обеспечения можно считать «контрнаступлением» в терминологии Поланьи, по отношению к превращению всего мира в частную собственность и по отношению к разрушительным способам управления общими ресурсами. Но здесь проблема. Если у Поланьи была идея механизма, с помощью которого общество может защитить себя от рынка, то для планеты в целом такого механизма нет. Как гласит поговорка, «Мать-Природа не имеет аварийных выходов». Результаты всех измерений показывают: именно то, что мы, как вид живых существ, уже сделали с планетой, причиняет львиную долю вреда человеческим жизням. Я имею в виду богатые страны. Из имеющихся, лучшие научные знания утверждают, что для выживания мы должны сократить уровень эквивалента СО2 в атмосфере до 350 частей на миллион. Сейчас у нас 390 частей, и рост на 2 части ежегодно.
Государства всего мира приходят к пониманию, что загрязнение атмосферы парниковыми газами требует регулирования. Понимание, которого давно ждали. Ясно, что планета нуждается в основательных и конструктивных инвестициях на Глобальном Севере, чтобы отучить его граждан от ненасытного потребления ресурсов. Если бы все народы вносили столько же загрязнений, сколько вносят граждане США или Канады, понадобилось бы девять планет Земля, чтобы поглотить вредные выбросы. А также необходимы огромные инвестиции на Глобальном Юге, чтобы сделать доступной для бедных энергию, получаемую не из ископаемого топлива.
Вопрос, в чьих интересах будет действовать это регулирование? Нынешнее мышление в государственных кругах предлагает, чтобы цену климатических изменений подсчитал рынок. Другими словами, после признания атмосферы общественным благом, правительства хотят приватизировать её, создав систему торговли квотами на эмиссию парниковых газов. При этом уровни разрешённого загрязнения ограничены (квота). Но некоторым загрязнителям разрешается купить «разрешение на загрязнение» у других, чтобы дать этим другим деньги для перехода к низкоуглеродистой технологии. Нас уверяли: если за выбросы углекислого газа назначить высокую цену, то рынок всё уладит. По крайней мере, есть надежда.
/158/ Торговлю квотами рекламировали с таким шумом, что это стало вызывать подозрения. Несколькими годами раньше рекламировалась отмена госконтроля над экспериментами с ДНК. Отмена, породившая в 2000-х годах более экзотические (и как выяснилось, более ядовитые) продукты. Посреди финансового краха повторять ту же ошибку – безумие. Но, похоже, именно это и происходит.
Перед обсуждением квот, стоит отметить моральные возражения на рыночный подход, который позволяет загрязнять атмосферу за деньги. Это способ, как сказал Вуди Аллен «Быть с природой «на ты»: одновременно зависеть от неё и губить её. При торговле загрязнениями, США, например, могут сохранять свою приверженность к нефти, пока модернизируются загрязняющие фабрики в Индии и Китае. Заметив, что фактически это – разрешение для Соединённых Штатов продолжать своё неэкологичное поведение, некоторые активисты создали пародийный веб-сайт, назвав его «Нейтрализация измены» (CheatNeutral.com). На котором желающие могут «компенсировать» свои супружеские измены, полагаясь на поглощающую силу людей, которые порядочнее относятся к единобрачию.
/159/ И всё-таки есть полезное в идее, что загрязнители должны платить за вред, который они причиняют. Если Вы признаёте, что загрязнители должны платить, возникает вопрос: сколько платить? Опасные перемены климата – результат загрязнения. Поэтому кажется разумным, что загрязнение должно иметь цену. Торговля загрязнениями, кажется, создаёт механизм для определения этой цены. Что же с ним не так?
Лэрри Лохманн, один из ведущих исследователей климатических перемен британской экологической организации «Корнер хаус», ответил на мой вопрос так: «Принцип платы за загрязнение полезен, при определённых обстоятельствах: когда цену можно установить продуманным и демократичным способом, и когда эта цена оказывает влияние на проблему». Проблема в том, что ещё до того, как цены смогут приостановить изменение климата, следует проделать фундаментальную работу. Необходимо финансировать альтернативную энергетику. Ограничение выбросов наладить и вести непрерывно. Передачу ресурсов от богатых к бедным сделать чёткой и обязательной. И, конечно, демократические механизмы должны действовать. «Всё это необходимо сделать до обсуждения цены на углерод, – говорит Лохманн. – А до тех пор, это весьма интересный, но второстепенный вопрос».
А также запустить механизм преодоления бедности. Если единственный рычаг для управления климатическими переменами – это цена на углерод, всё зависит от фактически действующего ценового механизма. Представления о том, что высокая цена на углерод сама по себе остановит изменение климата, не выдерживает критики. Нефтяной кризис в 1970-ых не отучил мир от ископаемого топлива. Даже астрономические цены на нефть в 2008 сделали немного, чтобы заложить основы экологичной экономики. Защитники торговли квотами считают, что она дала хороший результат, приписывая ей сокращение выбросов серы в США в 1990-х. Более тщательная экспертиза Лохманна показывает, что не «торговля» квотами уменьшила выбросы серы, не рынок, а государственные ограничения.1
/160/ Если это сделали квоты, то следует спросить, какая часть «торговли» квотами? И как торговля действует сегодня? Финансовые директора на множестве угольных электростанций вряд ли будут смотреть благосклонно на высокую цену углерода. Если политиков можно «уговорить» посмотреть сквозь пальцы на эту проблему, то «игра стоит свеч». Поэтому они приложат все усилия, чтобы «уговорить» правительство дать им некие льготы на загрязнение. Потому что цена переналадки предприятия может их обанкротить. В пяти европейских странах, скрытая прибыль от этих льгот, как оценивают, достигнет 112 миллиардов $ к 2012 году.
Загрязнителям разрешают "компенсировать" их загрязнение, покупая углеродистые кредиты у компаний и организаций, которые сокращают свои выбросы углерода, чего не делает загрязнитель. Беда в том, что этот способ уменьшения выбросов углерода удобен для мошенничества. Около 30% (наибольшая часть) компенсационных кредитов приходится на ликвидацию газа Фтороформ-HFC-23, побочного продукта производителей холодильных агрегатов. Фактически, производители газа для холодильников зарабатывают больше на продаже квот, чем на продаже газа для холодильников. Это направило Глобальный Юг на путь к лучшей технологии и развитию? Напротив, это поощряет фирмы на Глобальном Юге использовать устарелые технологии. Чтобы эти семнадцать производителей на Глобальном Юге полностью прекратили выбросы фтороформа, достаточно купить и установить им новое оборудование на 100 миллионов евро. А на торговле эмиссией они зарабатывают 4,7 миллиарда евро. Похожие истории о парниковых газах происходят в промышленности, производящей нейлон и химические удобрения. Короче говоря, эта система «плати за загрязнение» превратилась в систему «заработай на загрязнении».
Выигравших на торговле квотами, можно найти не только в тучах азиатского смога. Лохманн цитирует Питера Атэртона, главу «Европейских исследований коммунальных услуг» по поводу подведённого им бухгалтерского баланса «Схемы торговли квотами Европейского Союза»: «Все поставщики коммунальных услуг в выигрыше. Угольные и ядерные электростанции в большом выигрыше. Страховщики, банковские фонды и продавцы электроэнергии в ещё большем выигрыше. А кто в проигрыше?? Хм… потребители! Цены выросли. Загрязнение выросло. Так что, политические цели не достигнуты». Атэртон прав, если производители загрязнений процветают в схеме торговли квотами, то банкиры процветают ещё больше. Вот почему крупнейший банк «Голдман Сакс», как сообщает Матта Тэйбби, так заинтересован принять в этом участие: то, что делают квоты и торговля, позволяет фактически захватить право собирать налоги за загрязнение помимо правительства, руками частного сектора.2
/161/ За идеей цены на углерод скрывается предположение, что рынок оценит правильно. Даже при том, что рынок доказал свою непригодность при оценке риска маловероятных но разрушительных событий. Помните крах гипотезы Эффективных рынков? Тот же самый догмат веры узаконил торговлю углеродом. Мы уже видели, как корпорации могут поглотить правительство. И они опять этим занимаются в системе торговли квотами президента Обамы, убеждая правительство США отдать 85% разрешений на эмиссию бесплатно. Если учесть опасные климатические перемены, это перекачка средств суммами, неизмеримо выше, чем триллионы долларов. Кажется неразумным использовать те же инструменты, которые довели нас до кризиса, для решения самой неотложной проблемы, стоящей перед планетой. И всё же мы настолько слепы к иным способам оценивать окружающий мир, что это воровство на рыночной основе мы считаем единственным ответом на изменение климата.
Гвайн Принс и Стив Рэйнер пишут в статье влиятельного журнала «Природа» (Nature):
«Изменение климата не имеет изящного решения, потому что это не отдельная проблема. Правильнее её понимать, как симптом конкретного пути развития, с его глобальной системой поставок ископаемой энергии. Поставки образуют сложное переплетение взаимно укрепляющих связей: шаблонов человеческого поведения, физических материалов и получающейся технологии. Такие сложные системы невозможно изменить желанным образом, если сосредоточиться только на одной части».3
/162/ То, в чём мы нуждаемся – это политических курс, направленный не на цену углерода, а на стабилизацию парниковых газов ниже уровня 350 частей на миллион. Всё, что мы знаем о человеке, как о виде животных, поможет нам найти решение. Уже знаем, что будучи эгоистичными, мы всё же ценим справедливость. Мы способны к сотрудничеству и альтруизму. А также способны требовать справедливости и демократии.
Важно заплатить экологический долг, который богатые страны задолжали бедным. А правительства на Глобальном Севере и Юге должны отучить нас от склонности к нефти. В этом рынки мало помогут. Община нуждается в таких инструкциях и правилах, от которых больше всего пользы, и к разработке которых сможет приложить руку большинство людей. Община, применяющая идеи регулирования, осуждения, наказания и справедливости, так же как и денег, ведёт к пониманию, как определить цену изменения климата. Лэрри Лохман указывает, что «проблема климата – не новая проблема, это продолжение старых проблем». Создание инфраструктуры для ненасытного энергопотребления богатых уже принесло огромные убытки бедным, убытки, которые обременили общину. Поэтому Лохманн предлагает: «Если вы хотите систему, которая будет ценить климат, давайте оценим то, что уже получили. У людей нет проблем с оценкой земли и её разрушения, которые уже произошли. Это всего один пример. На первых шагах проблему климата надо связать с теми вещами, которые люди уже умеют оценивать».
Будет много шагов, и не будет мгновенного решения климатической проблемы, как по мановению волшебной палочки. Если мы успешно решим её, то шаг за шагом, пройдя много тысяч шагов.
Эти шаги будут предприниматься в разных секторах, и будут руководствоваться лучшими достижениями науки в общественных интересах. Они включат в себя: регламентирование, иное культурное отношение к использованию ископаемого топлива, личную сдержанность, государственное финансирование экологичной энергетики и экологичной занятости. И это возвращает нас к одному из тех секторов, с которых мы начали: к продовольствию.