Радж Пател

ЦЕННОСТЬ НИЧЕГО

ОТКУДА КОНТРНАСТУПЛЕНИЕ?

Государства не парят над рыночным обществом, они встроены в него, и недавний экономический кризис ясно продемонстрировал это. /85/ В одном международном обзоре, 63% опрошенных людей считали, что их государства служат интересам «большой прибыли», в отличие от 30%, считавших, что государство служит желаниям народа. Почти во всех странах,¹⁸ опрошенные хотели, чтобы их государства проводили политику более отзывчивую к народу. Международный опрос больше чем 29 000 человек, предпринятый Би-би-си показал, что 2 из 3 опрошенных считают необходимым перестроить международную и внутреннюю экономическую систему.¹⁹ Мир готов измениться.

Но вот тёмная сторона этой истории. Народ, подчинённый этим государствам, и вы, и я – мы тоже часть рыночного общества. Нет такого положения, из которого, не испорченная окружающим миром, некая вечная истина сможет повести нас к светлому будущему. «Контрнаступление» Поланьи не было простым поворотом вспять от экспансии рынка. Законы Спинхемленда не были возвратом к феодализму. «Контрнаступление» было сделано с помощью политических ресурсов, которые были у народа под рукой. Отсюда идея контрнаступления, которую Поланьи описывал в своей книге, во время войны с фашизмом, вскоре после экономического кризиса, который способствовал войне. У него не было иллюзий по поводу того, как общество может реагировать на экономический кризис: сепаратизмом и национальным шовинизмом. И существует реальная угроза, что необдуманное желание перемен может втянуть нас во всё это опять.

Точно так же, как произошёл рыночный крах, может произойти «общественный крах», при котором меньшинство может подвергнуться гонениям или чему-то худшему. Недавний подъём крайне правых движений во всём мире, от Индии до Европы и Соединённых Штатов, тоже может быть воспринят, как «контрнаступление». В США председатель Института национальной политики, Луис Р. Андрюс, защитник белого населения, надеется увидеть, как «республиканская партия развалится, чтобы затем возродиться, как партия, защищающая интересы белого населения, а не укрепления корпоративной элиты».²⁰ – вот зачем, говорит Андюс, он голосовал за Абаму.

/86/ Если вы заинтересованы в общественных переменах, которые не опустятся до политики гонений, но хотите выяснить, как наше предположительно демократическое правительство было захвачено интересами корпораций, то, есть о чём поразмыслить. Точно так же, как нет архимедовой точки опоры, оперевшись на которую можно перевернуть мир, нет и надсоциального положения, из которого мы могли бы осуществлять политику. Недавно появилась и становится всё популярнее идея, что мы больше не должны считать себя потребителями и стать гражданами. Похвальный призыв. Но при тщательном исследовании выясняется, что идея «гражданин» столь же абстрактна, как «надежда». В истории человечества самые репрессивные режимы навязывали народу конкретные представления о том, «каким обязан быть гражданин». Конечно, понятие «гражданин» не является на веки опороченным, только потому, что этим словом манипулировали диктаторы. Но если «гражданин» звучит для вас, как призыв к действию, то неизбежно возникает вопрос: «Какого сорта гражданин?».

Некоторые предположили, что основы прогрессивной политики можно найти в том обстоятельстве, которое всех нас объединяет: то, что мы все – люди. Хотя оно содержит дух борьбы за равноправие, само по себе это обстоятельство не производит политические принципы. Наблюдение, что все мы люди, не политический факт, а всего лишь биологический. Чтобы вывести политику из нашей общей человечности, вам следует дать определение, что это значит. Опять-таки на этой основе крепко стояли два фундаментальных мыслителя Запада: Томас Гоббс и Жан-Жак Руссо.